Слово похвальное святым Апостолам Петру и Павлу;

здесь же и Обличение против  латинских трех больших ересей

Воспой, душа, божественных апостолов Петра и Павла, верховных над прочими и  первопрестольных, прекрасно утвержденные звезды церкви Христовой, которые животочными сияниями света божественных учений обратили народы от мерзостной прелести идольской и от  служения бесам к свету благочестия и истины. Воспой же по мере присущей тебе силы, а пения,  достойные их, уступи самим горнейшим умам. Приносимую же им песнь почерпай из спасительных источников божественного Израиля; ибо они суть отрасли этого божественного корня, которые божественными блистаниями жития и слова прекрасно востекли к славе Его, и на них,  как на конях, вочеловечившийся Бог - Слово мысленно ездил и возмутил многие мерзкие  воды, то есть, таинства мерзких бесов, которые прежде покры­вали всю землю глубоким мраком богомерзкого идолослужения. И землю, прежде доброплодную, а потом, чрез злобу своих жителей, превратившуюся в солончак, Он божественными деяниями сих премудрых делателей явил опять сладко веселящею своего Владыку своими благовоннейшими плодами, и которая прежде была пуста и не причастна влаги, ту, струями божественных, приснотекущих сих источников, показал преизобилующею и обливающеюся струями живоносных вод. Они суть молнии, которые возблистали от Божественного огня Пара­клита (Св. Духа), и как стрелы,  пущенные Им, сладчайшим светом учения и разжигающим огнем чудес прогнали с земли всякий мрак басней, изобретенных лживыми бесами, трисиятельною же единого богоначалия честною проповедью облистали мысли верных, и всегда соблюдают их, возделывая  мысленными мотыгами слова и напояя обильными струями Святого Духа. Они явились таинственными источниками, полными животворных вод, и открышася основания вселенныя (Пс. 17, 16), то есть, показались божественные чиноначальники верных, которые всенощными молитвами и духовными напоениями явились основаниями земли, и соделали ее спо­собною к прозябанию божественных разумений. Это те мысленные небеса, которые, по словам мудрого Песнопевца, поведают славу Божию.  Изящно украшенные блистаниями божественных учений и молниями чудес, превышающих ум, они явились для всей твари небесными звездами, и громовое вещание их, наподобие божествен­ных труб, огласило всю подсолнечную высокою проповедью богословия, превышающего всякий ум и всякое слово. Умы, прежде сиявшие подобно солнцу, а потом пригвоздившиеся непохвально, подобно скотам, к земле, они воздвигли от земли, убедив их не радеть всею душею о всех вообще тленных красотах земных, а желать всецело одних только вечных благ, и иметь всегда мысли свои в небесном, стараясь постоянно на­ходиться неразлучно от Божественной славы посредством богоугодных нравов, являемых жизнью и словом. О том и другом должно иметь одинаковое прилежание, ибо одно без другого не пользует, а напротив, делает предметом посмеяния и поругания для имеющих здравые понятия, подобно тому, как и хождение одною ногою бывает некрасиво и не твердо; также и лице, скудно наделенное одним глазом, не может считаться красивым. Составленное же из того и другого бого­угодное житие, проведенное так до конца общего для всех предела, то есть до смерти, служит указанием совершенного Христова последователя, искренно возжелавшего от всей души не этой тленной, но присно пребы­вающей жизни. Ибо от благородного дерева Бог ищет и плода благопотребного, а которое плохо растет, то приказывает посекать, как и не всякому, только назы­вающему Его Господом, обещает вход в царство не­бесное, но только тому, кто с теплым усердием тво­рит волю Отца Его небесного (Мф. 7, 21). Также и того, который вошел в брачный чертог в плохой одежде, то есть, не позаботился после световидной бани (крещения) приобрести одежду, истканную превосходно из благочестивых дел, – повелел взять из среды блаженных участников пира и ввергнуть в несгораемый огонь, – не для того, чтобы он очистился и опять соделался участником блаженного пирования, как утвер­ждает лживая ересь, но чтобы горел в нем в бесконечные веки. Также и для украшенных добротою дев­ства, но не взявших в сосуды свои елея, то есть, не просветивших красоты девства своего милосердием к нищим, – увы! – затворилась дверь Женихова чертога, и Божественный Его ответ не укоряет их, зачем при­ступили к Нему не предочистившись чистительным огнем, и не повелевает им: идите, очиститесь прежде пламенем огненным, а потом войдете в чертог Мой, но, сказав: не вем вас, этим далеко отсылает их от Себя. Увы! Увы! Если божественная и преестественная похвала девства отсылается далеко от таинственного брачного чертога за то, что не украсилась елеем общительности (елей общительности – это милостыня к нищим), то те, которые граблением и беззаконными лих­вами, чародеянием и убийством, и различным скверным студодеянием растлевали себя в течение всей своей жизни, как войдут в божественный чертог, не позаботившись прежде исхода своего принести плоды покаяния, соответственно своих грехов? Настоящий век, говорит божественный проповедник, есть время делания, а время воздаяния – век будущий. Различие конца убогого (Лазаря) и насладившегося богача ясно доказы­вает это, ибо душа каждого из них по смерти немед­ленно получила свое место, одна – геенну, а другая – недра Авраама. А что между ними находится великая пропасть, препятствующая им переход одного к дру­гому, как говорит тот же патриарх, премудро укоряя насладившегося, а не лаская его надеждою маловременности чистительного огня, – ясно показывает, что эта жизнь назначена поприщем для подвигов, ради очищения греховности душевной посредством различных благоугодных Богу дел и терпения до конца скорбей душевных, как произвольных, так и невольных. Это удостоверил притчею Судия. Послушаем же Его, и отстанем от ложных еретических мудрований. Научае­мые Божественным гласом, по которому злодей в тот же день был вселен в рай, без всякого очищения огнем чистительным, отбросим далеко от себя чужие заблуждения. Но прежде, нежели разойдется торжище на­стоящей жизни, омоем грехи воздыханием, трудами и каплями слезными, как учит тот, кто каждую ночь омывал ложе и постелю свою. Ибо нет никого, сказано, кто бы в тот страшный час исхода имел поминовение Божие о себе, или кто мог бы исповедаться Ему во аде. Еда говорит, мертвыми твориши чудеса; еда повесть кто во гробе милость Твою, и истину Твою в погибели; еда познана будут во тме чудеса Твоя, и правда Твоя в земли забвенней (Пс. 87, 11 – 13). Этим псалмопение ясно показывает, что щедроты и правда и чудеса и истина Божии являются тем, которые прежде исхода своего при­несли похвальное покаяние в том, в чем согрешили. Царство небесное нудится, и нуждницы восхищают е (Мф. 11, 12), как слышим, а не те, которые насытились вся­кими вкусными снедями и скверными студными плотскими похотями, а потом прикрывают свои злодеяния, очищая себя по исходе отсюда, прежде суда, чистительным пламенем. Если так, то окажется напрасным весь вообще труд спасительного слова, то есть, евангельские догматы и учение, показывающее Судию дышущим нестерпимым огнем против тех, которые не жили по Его заповедям, и осуждающим в неугасимый огонь тех, кото­рые не помиловали убогих, а не так, чтобы сподоблял их Божественной славы после очищения их прежде суда временным огнем. И что более всего достойно удивления и страха – это то, что Он самых творивших чудеса, и изгонявших от людей лукавых бесов, и призыванием Его Божественного имени пророчествовавших грозно отгоняет от Божественного судилища Своего и свидетельствует, что никогда и не знал их, так как они расточили благодать духовную в удовлетворение похотям душ своих, и никогда не позаботились просла­вить Господа на земли в своих членах, как бы сле­довало. И это также окажется напрасным. Но милостив буди мне, Царю всех, Боже и Владыка, Который облекся в человеческое существо, и утвердил законы страш­нейшими угрозами, и смерть позорную претерпел на кресте! Если справедливо грехи земнородных имели впоследствии прежде суда очищаться временным огнем, то зачем понадобилось Единому Безгрешному столько пострадать, когда спасение человеческое так удобно? Если Единому Праведному и Безгрешному надлежало мно­гими и лютыми страданиями, как Он Сам о Себе ясно говорит, войти в славу Свою, то устрашимся мы, кото­рые не только шествуем путем, противным Божиим заповедям, конец которого, как слышим, есть не очищение огнем, а вечная погибель, но еще по великому безумию, последуя неправильно чуждому мудрованию, на­деемся достигнуть нетленной славы пострадавшего Христа. Такие понятия суть детское игралище, а не разумения твердого камня, на котором Христос основал Свою Цер­ковь, омыв ее Своею Божественною кровью. Также лживо и достойно всякого смеха повелеваемое беззаконно живущим, что если кто в течение всей жизни, надеясь на огненное очищение по смерти, живет беззаконно, предав­шись всяким студодеяниям, никогда не приходя в сознание, и о своих беззакониях добровольно не поболел, не ел пепел, аки хлеб, не растворял с плачем свое питие, не облачался во вретище, не ходил весь день сетуя по­тому, что лядвия его наполнишася поруганий; также на пре­чистый верх (Христов) не возлил многоценного боже­ственного мира усердия и пречистых ног не омочил теплыми слезами, подобно древней блуднице; также и тот, кто граблением, беззаконными лихвами и всякими другими богомерзкими прибытками скопил себе бесчисленное множество золота и серебра, не подражая мытарю, отдавшему четверицею, и не раздав, как он, пол-имения своего нищим, а напротив, посредством (долговых) записей предоставил беззаконным сродникам и чужим по своем исходе без милости истязывать и морить бедных и убогих, которых следовало бы ему ущедрить и освободить от лютых истязаний, чтобы и самому услы­шать блаженный глас: днесь спасение дому сему бысть; но при последнем издыхании произносит одни только слова: «кульпа меа, кульпа меа» (мой грех, моя вина), то есть, грех мой, и ударяет себя по устам и по персям тремя и двумя пер­стами, – что будто этим он тотчас сподобится Божественной славы, очистившись против своей воли огнем по исходе своем. Хорошо и нужно и спасительно зазирать себя в том, в чем кто согрешил; но если не будет при этом перечисленных выше Псалмопевцем врачеваний, то, хотя бы и вся та страшная геенна в бесконечные веки стала очищать, не избежит он вечных мучений. Ибо сказано: уклонися от зла, и сотвори благо (Пс. 33, 15); и получившему здравие сказал: ктому не согрешай, да не горше ти что будет (Иоан. 5, 14), а не сказал, что очистишься посредством чистилищного огня. И древо, не приносящее доброкачественных плодов, посекается и в огнь вметается (Мф. 3, 10), а не очи­щается. Также о воскресении сказал Господь, что изыдут из гробов в нестареющуюся жизнь сотворшие благая, а не сотворшие злая; ибо эти последние изыдут из гроба не в воскресение живота, а в воскресение суда, и не после чистительного, по-вашему, огня.

Из сказанного поймем, о друзья мои, таинственное учение о сем, и, поняв, отбросим всякое суетное пре­пирательство. Нетленную жизнь получат те, которые сотворили добрые дела, а не те, которые сотворили злые дела, а потом, по своем исходе, до суда, очистились маловременным огнем. Какое еще другое состояние можно заключать из приведенных божественных слов между жизнью вечною и преисподними муками? Они ясно свидетельствуют, что нет никакого; но немедленно правед­ные призываются к наследованию вечного блаженства, делатели же беззакония осуждаются в огнь неугасимый, а не славы Божественной сподобляются после очищения их до суда временным огнем. Для творения добрых дел назначена настоящая жизнь, пока души соединены с своими телами и вместе с ними творят доброе или злое, по собственному произволению. Поэтому, не чрез огненное очищение по смерти, но посредством творения добрых дел в здешней жизни получат благочести­вые по исшествии из гробов награды вечной жизни. К тому же Спаситель заповедал ученикам Своим: вни­дите узкими враты и тесным путем (Мф. 7, 13. 14), обозначая этим добровольную нужду и подвиг, которые следует нам нести по причине свойственных душам нашим злых похотей и порочных наклонностей, от которых ясно повелевает очищаться здесь, посредством шествия узким и прискорбным путем, а не чиститель­ным, прежде суда, огнем. Ибо мнози, говорит, взыщут внити внутрь божественного чертога, и не возмогут, но, ударяя изо вне в божественную дверь, услышат: не вем вас, откуда вы (Мф. 25, 12), а не так, что очистив­шись огнем, будут приняты внутрь чертога. Увы, увы! Если ищущие прискорбного и тесного пути не все возмо­гут войти, – очевидно, потому, что не законно подвиза­лись, как учит божественный проповедник Христов, то те, которые постоянно и всецело стремятся шествовать пространным путем, где окажутся? Проповедник ясно вопиет: не льстите себе: ни блудницы, ни хищницы, ни досадители, ни те, которые наряду с ними перечислены, не получат нетленной славы (1 Кор. 6, 9. 10). Как же не заблудились от истины те, которые таковых, вопреки Божественной заповеди, да еще прежде суда, очистив огнем, вводят внутрь Божественной славы? Сказав: не льстите себе, он ясно обличил ложное мудрование коринфян, какое они имели о тех, которые надеются при последнем издыхании холодным словом принести покаяние в бесчисленных своих согрешениях, тогда как не постарались прежде исхода всею душею возгнушаться исполнением их. К тому же: какие люди станут ошуюю Спасителя, если все, творившие злое, очи­щаются чистительным огнем и сподобляются вечной жизни? Но, может быть, вы думаете, что это сказано отно­сительно одних только неверных? Но, – о премудрые! – Божественный и премудрейший проповедник Христов ясно учит, что эти последние, как согрешившие без закона, без исследования и погибнут; те же, которые в законе согрешили, законом, говорит, суд приимут (Рим. 2, 12), а не огнем очистятся. Из этого явствует, что весь труд Судии будет относительно тех, которые согрешили в законе, так как ему же, сказано, дано бу­дет много, много взыщется от него (Лук. 12, 48). Если же одни, как говорит проповедник, без исследования погибнут, а другие, как вы утверждаете, предочистившись огнем, сподобятся вечной жизни, то ошуюю Спаси­теля никого тогда не окажется, и никто за свою суро­вость и немилосердие не будет отослан в неугасимый огонь, – и таким образом, по вашему, окажется ложным слово о суде. Сюда же относится и следующее Божествен­ное изречение, которое говорит: ходите, дондеже свет имате, да тма вас не имет (Иоан. 12, 35). Этим Он ясно говорит, что ходящие недостойно света благочестия, покроются тьмою, а не огнем очистятся по исходе своем. При этом Он светом называет благочестивую в Него веру; хождением же – то, чтобы со всяким усердием исполнять спасительные Его заповеди; тьмою, покры­вающею нас, – окончательное разлучение души с телом, когда нельзя уже душе совершать полезные и освящающие нас дела. Ибо как это тело становится недвижимым, когда оставит его движущий его дух, так и душа, разлучившись с телом, становится непричастною спасительных деяний, ибо она лишается тогда содействующих ей орудий к умолению Судии. К тому же Спаситель Своими устами сказал, что в день последнего суда люди дадут ответ за праздное слово (Мф. 12, 36). Если же малейшее согрешение хранится до последнего суда, то каким образом множество неисцельных грехов очищается прежде оного суда? Что уста­новлено Судиею, о том нельзя вопреки Его мудрствовать, вводя прежде оного суда огонь, очищающий неисцельные согрешения. Приити бо имать, говорит, Сын человеческий во славе Отца Своего, и тогда воздаст комуждо по деянием его (Мф. 16, 27). Ты же, вводя прежде оного страшного пришествия огненное очищение совершенных в жизни сквернейших дел, не явно ли лжесловишь, без ума извращая этим Божественное установление? К тому же называющий ближнего своего уродом повинен есть геенне, как слышим, а не Божественной славы удостаивается, очистившись прежде страшного суда маловременным ог­нем. Судия мало согрешившего и не покаявшегося предает вечной муке, а не оправдывает его, очистив огнем; ты же, как бы более милостивый, чем Созда­тель, очищая скверного огнем прежде суда, вводишь его в жизнь вечную. Смотри же, добрейший, чтобы не испол­нилось на тебе сказанное: слепец слепца аще водит, оба в яму впадетася (Мф. 15. 15), – очевидно, что в неугаси­мый огонь.

Ты же, душа, отступив от этой душепагубной мысли, покоряйся истине и держись предлежащего, соплетая хорошо составленную похвалу верховным (апостолам). Они суть очи Владычествующего силою Своею веком, как вещает Псалмопевец, призирающия на языки (Пс. 65, 7), зрением которых прогнана тьма лжи, воссиял же свет истины. Они суть уста Красного добротою паче всех сынов человеческих, на которые излилась божественная благо­дать, и которыми движа, как сладкопесненною цевницею, пронесла она во все концы земли новую благолепную песнь. Это – сосцы непорочной невесты Христовой, точащие нелестное млеко, которые духовными поучениями воспитывают верных, в мужа совершенна, как напи­сано, и сподобляют их достигнуть благополучно в меру возраста исполнения Христова. Это – воистину руце и персты, наученные Единым Сильным и Непобедимым на ополчение и брань (Пс. 143, 1), – храбростью которых всякая враждебная и душегубительная буря отражается, приятная же весна тишины воссияла душам. Это – твер­дая, как лук медный, мышца, и ноги, соделавшиеся, как у еленя (Пс. 17, 34. 35), быстрыми, от блаженного и божественного дуновения Параклита, которыми скоро со всей земли прогнана всякая губительная прелесть б­есов. Это – непрелестные облаки, наполненные божественного дождя, которые виноград возлюбленного постоянно орошают своими боготочными каплями и делают его благоплодным Владыке своему. Это изощренные стрелы сильного, пущенные из лука Божия на идолопоклоннические и злочестивые скипетры, то есть, на царства, которые, когда вонзились благодетельно в сердца прежде враждебных общему Царю народов, то наполнили их божественной любви и подвергли к Его пречистым ногам, заставив с радостью принять на свои выи иго Его животворных заповедей. Выше было сказано тебе, душа, чтобы пения, достойные их, ты уступила самим невещественным силам, дабы, усиливаясь восхвалить тех, которые выше твоей похвалы, не оказаться тебе по грубости досаждающею им; ибо усилие восхвалить их по достоинству – то же, что и попытка сосчитать звезды. Но, о двоица Спасителева доброхвальная, столпы, постоянно утверждающие непоколебимо вселенную божественными молитвами! О Петре, Церкви Христовой основание, имею­щий в своих руках ключи от превыспренних сокровищ; огненных богословских умов высочайший верх: после Первого первый в судиях! И ты, Павле, всей вселенной боговдохновенная и велегласная труба, которая богоглаголивым вещанием проповеди, также светом и силою истины, устрашила внешних мудрецов хитрословия, этих безобразных потомков Пифии, и разогнала их по разным местам, ввергнув в пропасть забвения; лучи же трисолнечного света, как озаряемое Богом всесветлое величайшее солнце, ты распростер по всей вселен­ной, – ты, который во плоти ли, как говоришь, или без нее, чудно восхищен был до третьего небеси и, научив­шись там ведению неизреченных таин, явился златою чашею, полною божественного напитка, то есть, Святого Духа, сообщающею всей вселенной божественное упоение. Радуйтеся, исполненные Христовой красоты, приемлющие от Него светлые и обильные трудов ваших вечные воздаяния! Примите радостно настоящую похвалу и посе­щайте нас милостиво, молим вас, божественною любовью почитающих вашу всехвальную и всечестную память. И один из вас да дарует нам отпущение грехов и всегдашнюю твердость в вере, а, когда преставимся от этой окаянной жизни, да поможет нам своими молитвами войти в пречистые высочайшие селения; другой – да наполнит мысли наши обильно богатством боже­ственных писаний и просвещения, и да подаст правое и благоговейное мудрование, чтобы нам право чтить Трисиянную и Единосущную Державу, как вы изобразили в своих книгах. Озарившись Божественным Параклитом, да держимся исповедания православной веры, то есть: „Верую во Единого Бога"... как изложили и крепко утвердили собравшиеся после вас отовсюду седмижды, Божиим мановением, соборы честнейших и премудрейших пастырей, движимых Самим Параклитом, в Которого облеклись, то есть, в Святого Духа, испытующего глубины Божии. К изложенному боговдохновенно вами и теми да не осмелимся дерзостным умом что-либо прибавить или убавить: ибо дерзать на то или дру­гое – одинаково злочестиво, и предает страшнейшим проклятиям, определенным и утвержденным древними Отцами, горевшими Божиею ревностию, – и осмеливаю­щихся безумно преступать их установления они далеко отгоняют от божественных селений. Если неложен Тот, Кто назвал разбойником и татем не входящего божественною дверью во двор овчий, но прелазящего инуде; также Говорящий: овцы Моя гласа Моего слушают, от чужого же гласа бежат (Иоан. 10, 1 – 27); и того, кто не находится с Ним, то есть, не пребывает в Его божественном учении, ясно назвал непримиримым Сво­им врагом, как написано в Евангелии: иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает (Мф. 12, 30); если не собирающего с Ним учение, во всем согласное с тем, как Сам Он изложил, назвал, по Божественному Своему суду, расточающим; и о разорившем наименьшую заповедь и научившем род человеческий не тому, чему Сам Он учит, сказал, что он будет предан крайним мучениям: то, увы, тот, кто извращает страшное и высшее всякого слова учение Святого Духа, которое Сам Он своими устами изрек, каких мучений не понесет от Бога – Слова? И твое, Павле, страшное определение, которое говорит: аще ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, да будет чужд общения со Христом и да осудится вместе с сатаною в неугасимый огнь геенский; ибо так толкуется изречение: анафема да будет (Гал. 1, 8. 9). Слушайте разумно и ужасайтесь всею душею и, уразумев, кайтесь – вы, которые по дерзости своего ума, во­преки определениям богоносных мужей, носитесь весьма погрешительно. Тот, кто ангелов отлучает от общения со Христом, в случае преслушания его божественных определений, – пощадит ли Рим, или Афины, или Визан­тию, нарушающие честные установления? Не следует вам, честнейшие мужи, обманывать себя суетными надеждами, никак не следует, умоляю вас. Ни сановитым лицам, ни знатным городам не дозволено по своему умствованию изменять то, что вполне неизреченно и ведомо только Единому блаженнейшему трисолнечному естеству, то есть, Святой Троице; напротив, строго заповедано не изменять эти установления, но сохранять их неизменно. Соблюди мне то, что я ныне тебе завещаю, ничего к сему не прилагая и ничего не убавляя, говорит Господь таиннику своему, Моисею. Если всего ветхого закона, который составляет лишь тени и образы, Он так настойчиво требует исполнения от столь превосходного мужа, то тебе Он никак не дозволит изменить хотя бы и малейшее из определений совершенных мужей относительно всей православной веры, то есть, священный Символ Веры, изложенный божественными мужами на святых соборах, седмижды сошедшихся в разных городах и в разные времена и утвердивших уставы его великими и гроз­ными клятвами. То, чтобы не считать действительность более достойною уважения, чем образы и тени, есть дерзость и несносное безумие души; по слову же истины, множае Соломона зде и боле Ионы, поглощенного китом (Мф. 12, 41. 42. Лук. 11, 31. 32). Никто да не при­ступит в неизмовенных ризах к божественной горе, в противном случае камением побиен будет. Но с большим страхом и великим воздержанием да истнит прежде грубую сию оболочку и да станет вне пяти дверей (т. е. чувств), и таким образом да входит в таинственный мрак. Когда же войдет туда, пусть не испытывает дерзостно и не ищет невоздержно, по же­ланию помысла, того, что превышает всякий ум, но, будучи покровен Божественною рукою, то есть, озарен Божиим светом, пусть из расселины камня созерцает задняя Божия, то есть, предочистившись твердостью запо­ведей, осторожно пусть рассматривает разум творений видимых и невидимых; ибо под ними таинственно можно разуметь задняя Божия, как происшедшие впослед­ствии. На лице же Божие бесстыдно не взирать, то есть, не испытывать, каков есть Бог, но радоваться, доволь­ствуясь тем, что открыто божественным мужам, больше же того не испытывать, но согласовать их учение с священным Писанием, а не гордиться, уповая на свою мудрость. Ибо жестоко, говорит негде божественное Писание, противу острых колючек рожна прати (Деян. 26, 14) безумными ногами; не бо узрит человек лице Мое, и жив будет, сказал некогда Господь таиннику своему Моисею, останавливая этим мысли тех, которые осме­ливаются дерзко исследовать то, что нисколько не подлежит исследованию, то есть Божественные тайны. Кото­рые непосредственно почерпают Божественное просвещение, и те покрывают зрительную свою силу двумя крылами – как потому, что не могут выносить Боже­ственной светлости, которая нестерпима, так и для того, чтобы этим преподать правила  боговидения  нижайшим чинам.

Изменять без ума Божественные изречения и уставы, утвержденные древними, есть признак явной дерзости и повреждения ума; ибо они не могут подлежать точному исследованию человеческого ума, и то, чтобы объяснить их без всякого стеснения, обыкновенно, предает веч­ному огню. Ибо прокляты, сказал Псалмопевец, уклоняющиеся от заповедей Твоих (Пс. 118, 21). Кто же будут эти проклятые, как не те, которые отсылаются в геенну? Хорошо побеждать в том, в чем нет вреда, но много лучше быть побежденным тем, в чем за­ключается спасение; пребывать же твердо в Божественных установлениях и любить их твердые вещания есть признак души воистину богомудрой, во всем по­добной той, которая хвалится, говоря: скотен бых у Тебе, и аз выну с Тобою (Пс. 72, 22, 23). Ибо потому, что, по­добно скоту, повинуется Владыке, всегда неотлучно пребывает при Нем. Итак, последуя древним Отцам, будем воспевать единого Отца, как причину и начало сущих от Него Сына и Духа. И как в особенности Он один есть родитель Сына, так и один является испустителем Духа, при чем каждая Ипостась опреде­ленно сохраняет свое свойство и пребывает неизменна. Мысль же, утверждающая, что и Сын с Отцем испущает присносущного Духа, грубо нарушает закон свой­ства. Ибо свойство, как сказали богословы, если изме­няется, то оно уже не есть свойство. Отцу же одному присносущно и то и другое: и рождать и испускать единосущных Себе, как свидетельствует богословское учение. Ибо ареопагитский богослов, а с ним и весь собор богоглаголивых мужей, утверждают что Отец есть единственный источник Божественного естества. А тем, чтобы признавать и Сына испустителем, отвер­гается Его особенное истинное свойство сыновства. Это мудрование вводит два лица, вполне противные друг другу, так как каждому приписывается причина третьего лица. К тому же весьма грубо и хульно вводятся два начала в трисветлом естестве. Если числом два испустителя, то как же и не два источника Духа? Как по существу Бог един троичен, так и тричислен есть по ипостасям. Следовательно, должно допустить, что или лицами или по существу соединяются испустители, когда испускают присносущного Духа. И если допустим, что они соединяются лицами, когда испускают присно­сущного Духа, то ясно выйдет смешение Савеллиево, когда оба соединяются в одно лице. Если же опять скажем, что соединением существа испускают они при­сносущного Духа, то я, воистину, отказываюсь рассматривать происходящую отсюда несообразность. Ибо существо и соединение одно для всех трех Лиц; они равны между собою ипостасями во всем, кроме способа их бытия. Поэтому, окажется, что и Дух вместе с Отцем рождает Сына. Что может быть нечестивее сего? Если для того называешь ты Сына испустителем, чтобы по­казать Его во всем равным рождающему Его, как я слышал от твоей премудрости, то следует уже тебе тоже даровать и Духу, ибо и Он равен Отцу и Сыну; пусть и Он вместе с Отцем рождает Сына, чтобы и Дух оказался равным Отцу и Сыну. Нечто такое истекает из твоего мудрования. Если же потому признаешь Сына испускателем Духа, в смысле виновности Его бытия, что Он дунул и сказал своим ученикам: приимите Дух Свят (Иоан. 20, 22): то следует тебе и то дыхание, которое некогда было вдунуто в лице первозданного, признать исходящим от Отца и Сына. Если там так понимать есть хула, то и здесь также хульно; ибо дуновение и там и здесь Писание полагает одина­ково. К тому же, если дуновением при явлении учени­кам Он вдунул им существенно всего Святого Духа, то зачем повелел им не отлучаться от Иерусалима, но пребывать в нем, пока облекутся силою свыше? Оче­видно, что от полноты Своей Он дал им дарование отпущать грехи, а не всю ипостась соестественного Ему Святого Духа. Ибо как неописанный мог быть ограни­чен устами, как бы какою трубою вдунутый тогда в учеников? Но и потому, что Дух называется Духом Его, не похвально разуметь, что Он Его испускает; ибо не можем сказать, пока имеем здравыми ум и чув­ства, что родивший Его рождается от Него, потому что называется Его Отцем. К тому же Родившийся назы­вает Родившего большим Себя, и это всячески в смысле бытия, а не в точном смысле слова относительно Божественного существа, ибо Он одинаково почитается в трех Лицах, и большее и меньшее не допускается. Если же, по вашему, признаем Его наравне с Отцем испускающим присносущного Духа, то окажется, что Он на­прасно назвал Родившего большим Себя. Но, милостив буди мне, Царю всех и Владыка! Ибо равенство при­чины исключает между Ними большинство. Кто же, бу­дучи украшен благоверием, стерпит, слыша самую истину так грубо хулимою? Ибо если как по существу, так и по причине бытия Родившийся равен Родившему, то каким образом окажется, что Сама Истина – Христос говорит истину, когда называет Отца большим Себя? Поэтому, да будут ложны человеческие мысли, которые весьма бесстыдно осмеливаются суетными своими словами пищать против Божественных велений. Бог же один да воспевается всегда истинным, и Его Божественные веления да соблюдаются со страхом и благоговением и честно да будут покланяемы.

Понимаете ли, в какие хульные пропасти вовлекает суетное упражнение в чуждом православной церкви учении? Премудро, воистину, молился божественный песнопевец, чтобы сердце его преклонилось к заповедям Божиим, а не в лихоимство (Пс. 118, 36), то есть, не в суетное упражнение в чужом учении; ибо оно сильно прельщает человеческую мысль и отлучает от истины того, кто неосторожно увлекается им. Если уздою, ко­торою взнуздываются божественные кони, крепко взнузда­ешь помыслы ума и введешь в ярмо божественной четверицы, то есть, Евангелия, то ты приобрел коня, который золотыми крыльями возносит тебя непогрешительно на самое небо, – приобрел крыле голубине посребрене, и междорамия, украшенные златом (Пс 67, 14). Если же неудержимо попустишь себе увлекаться неправедным неистовством ума, то окажешься вполне жуком, рождающимся из помета, который усиливается плохими сво­ими крыльями подняться к верху, но опять падает с ними вниз; или уподобишься ослу, наполняющему утробу мякиной и всегда имеющему взоры книзу, или слепцу, осязающему стену, и свинье, погружающейся в сквер­ную тину.

Но если послушаете этих моих немудрых слов, и если есть у вас сколько нибудь попечения о необходи­мой для вас похвале и об общем спасении, то приидите, отвергнем старинную распрю, и возлюбим опять богодарованный мир, которому радуется Христос, и единомысленно, как положено божественными установлениями, станем воспевать Духа Святого исходящим от единого Отца, в простоте ума последуя Учителю, чтобы от Него получить нам похвалу раба, оказавшегося верным в малом. Будем же довольны, друзья, тем, если окажемся равными Учителю в таинствах, превышающих ум и слово; ибо Ему принадлежит и то учение, что ни ученик не бывает больше учителя, ни раб – больше владыки. Примем, о любезные, как младенцы, пока от­части пророчествуем, царство, превышающее всякое постижение ума и божественное учительство, чтобы сподо­биться войти внутрь славы Божьей; иначе достигнуть сего невозможно, как возвестил нам неложный глас (Мф. 18, 3). Не будем дерзостно искать совершенства прежде времени, пока, разумеем отчасти, ибо сказано: не мудрствовати паче, еже подобает мудрствовати, но мудрствовати в целомудрии (Рим. 12, 3). Божественный Павел, предвидя вперед ваше отпадение, пишет это к вам, римлянам. Будем же крепко держать все божествен­ное учение непреложно, чтобы уподобиться мужу мудрому, основавшему храмину свою на камне, а не тому, который, по безумию своему, создал ее на песке, и она, не стерпев действия внезапного нападения на нее туч и ветров, потерпела велие разрушение.

Также и прочие установления, являющие на земле Цер­ковь Христову вторым небом посредством честности жертв и непорочности жития и нравов священников, позаботимся исправить, как положено древними прави­лами, преданными божественными мужами, которые мановением Божиим седмижды сошлись в разных городах и в разное время, – дабы Дщерь Царева, Которой вся слава внутри, была светло украшена рясны златыми и ризами и снаружи, и так стала одесную Царствующего всеми (Пс. 44, 10. 14). Не малое согрешение составляет и то, чтобы приносить бесквасное совершенному Хлебу животному, Который вполне соединил Себе человеческое естество, а не на половину принял оное от Пречистой Девы, то есть, соединил Себе вполне непреложно и са­мую душу и ум, изображением которых служит соль и кислота. Так учит божественный Кесарийский святи­тель, Василий Великий, исторгая с корнем зломышленную ересь Аполлинария Лаодикийского, и тех, которые не кладут в просфору соль и закваску, отлучает от Церкви, как злочестивых и хульников, и отметающих совершенное воплощение Бога – Слова тем, что беззаконно дерзают относительно просфоры (изготовляя ее без соли и закваски). Отсюда явствует, что не от боговдохновенных Петра и Павла и прочих их последователей по­лучило начало опресночное жертвоприношение, но от безумного Аполлинария, который безумно пустословил, что Бог – Слово принял бездушное тело, созданное прежде всей твари и прошедшее чрез чистую Отроковицу, как сквозь некоторую трубу. Поэтому, он и возбранял класть в божественный хлеб соль и закваску, так как солью изображается ум, а закваскою душа. А когда он дерзнул ввести это нововведение относительно божественной просфоры, в то время великий Кесарийский пастырь, горя апостольскою ревностью, злочестивый догмат его обли­чил письменно. Этим ясно доказывается, что в то время везде приносился квасной хлеб, согласно древ­нему учению и просвещению честнейших проповедников Бога – Слова. Поэтому, как порождение еретической мысли, а не апостольское просвещение, и не древнее учение и многолетний обычай, – отвергните от общества верных этот догмат, чтобы быть вам во всем непорочными и непреткновенными. Ибо в бесквасном приношении жертвы заключается не малая часть израильского празд­ника. На сколько же преступно и зазорно сообщаться с теми, которые имеют чуждое нам мудрование, – ясно для всех, правильно мудрствующих, которым и при­надлежит великое и превосходное достоинство божественного священноначалия, но так, чтобы оно красовалось апостольскими дарованиями, а не так, чтобы смердело нечистыми запахами, как это мы видим теперь, по при­чине небрежения первенствующих в Церкви Христовой. Известно вам, если только не слепотствуете добровольно, в какое безобразие и бесчиние пришло ныне священни­ческое сословие потому, что никто не заботится об исправлении их нравов согласно древним законам и правилам, тогда как о честном и благочинном их житии должна бы быть великая забота и наблюдение со стороны тех, которые благоговейно сохраняют закон Христов. Ибо Божественное повеление ясно завещает, говоря: бла­гоговейны сотворите сыны исраилевы (Лев. 15, 31). И опять: соль аще обуяет, чим осолится земля (Мф. 5, 13), как вопиет Божественный глас. И опять тот же Божий глас заповедует: не пометайте бисер ваших пред свиниями (Мф. 7, 6), которым уподобляют себя те, кои недостойно служат Божиим тайнам. Ибо если самое око слепот­ствует и никак не может взирать к лучам солнечным, то как оно возможет иметь попечение о прочих разбитых членах, нуждающихся в исцелении?

Будьте же здравы, и, хотя поздно, когда нибудь уцеломудритесь в мыслях, оставив всякое прение, происхо­дящее от духа лукавого, и в простоте ума ходите вслед божественного невода, как словесные рыбы, чтобы вам с лучшими быть собранным в таинственные со­суды, а не с гнилыми быть изверженным вон. И напоминание это примите тихо, мирно, оставив всякое не­приличное раздражение, чтобы оказаться вам ревную­щими по Христе подобно древним божественным мужам, и получить от Него равные с ними почести. Аминь. Да будет сие, за святые молитвы Петра и Павла, премудрых учителей и общих заступников, ибо это угодно Христу.

Рим во всем своем всеоружии распространил дер­жаву свою по всей земле, посредством бранного искус­ства и мужества своих великодушных граждан, и бесчисленными победами и славными одолениями вознесся на недосягаемую высоту. Этот Рим своими прегордыми и неправеднейшими царями разжег губительный огонь и раздул его всеми пагубными своими челюстями против небесного и присноживущаго Царя Иисуса. Два же мужа неопытные, прожившие в худости, нищете и немощи, но вооружившиеся сошедшею на них свыше божественною силою и сильною ревностью, – о ужас! – все концы вселен­ной прекрасно подостлали под пречистые ноги Христа, Царя своего, взяв, вместо всякого другого оружия, непо­бедимое оружие – преславный крест и, осеняемые им, прогнали от Рима всякую злокозненную прелесть бесовских ловлений. Возвещая же ему Христа, как Вышнего Царя и Великого и Присносущного Бога, и общего всех нелицеприятного Судии, они были, как благородные овцы, заколоты нечестивым царем, и как чистая жертва при­несены были Христу. Христос же, воздавая им за слав­ные и священные подвиги благоверия, увенчал их вен­цами неувядаемой славы. И телом – Рим, душами же – самое небо получили в награду своих трудов эти всехвальные мужи от Христа, великого Царя, Божество Которого они водрузили на всем земном шаре кровию своею.