Учение о значении и силе имени Божия у митрополита Филарета тесно связано с его учением об имени вообще.

I.

Учение о значении и силе имени Божия у митрополита Филарета тесно связано с его учением об имени вообще. Имя, согласно Филарету, выражает существенное свойство и силу именуемой вещи; поэтому не только имена Божии, но и любое имя, "записанное на небесах", то есть и имена святых Божиих, имеют свою силу: "Что ж такое имя, по разуму слова Божия? Имя есть существо или свойство вещи, представленное словом; имя есть некоторым образом сила вещи, заключенная в слове, ибо, например, имя Иисуса, как заметили самые Апостолы, даже в устах людей, не последовавших Иисусу, ниже приявших Духа Святаго, изгоняло бесов (Мк.9:38).

Посему понятно, как важно имя, написанное на небесех, или, одним словом, небесное, и как радостно получить такое имя. Ибо имя небесное должно представлять собой свойство небесное, должно заключать в себе небесную силу. Радуйтеся, яко имена ваша написана суть на небесех, если они подлинно там написаны" (Слово в день тезоименитства Его Императорского Величества благоверного Государя Императора Александра Павловича, 1825 г.).

В другой своей проповеди Филарет замечает: "На небесах нет имен без значения, силы и действия" (Слово в день Успения Пресвятыя Богородицы, 1847 г.).

Здесь можно отметить два момента. С одной стороны, имя не сводится к его буквенному или звуковому обозначению, но подразумевает "значение, силу и действие", стоящие за буквами и звуками. Причем когда говорится о собственно имени Божием, то сближение"имени Божия" и "действия Божия" таково, что противопоставляет их обоих тварной реальности: "Внимательное исследование священных книг Еврейских показывает, что Бог являлся в образе существа сотворенного, Ангела, человека, но с Божиим именем, с Божеским действием" (Слово по освящении храма Святыя Мученицы Татианы при Московском Университете, 1837 г.).

С другой стороны, вещественно-словесная форма имени тесно связана с присущим ему благодатным действием и, в свою очередь, может быть являема и напечатлеваема в христианах. В связи с этим митрополит Филарет в одной из своих проповедей вспоминает интересное предание о священномученике Игнатии Богоносце, изложенное в Четьих-Минеях: "Святой Игнатий Богоносец так приобык питать сердце свое любительным воспоминанием сладкого имени Иисуса Христа, что сие глубокое душевное впечатление чувственным образом отпечатлелось в телесном органе, и, когда после мученической кончины его рассечено было его сердце, в нем усмотрели буквенно изображенное имя Иисуса Христа (см.: Четии Минеи. Дек. 20). Как сосуд, в котором долго хранится благовонная масть, заимствует от нее силу благоухания, так самое тело христианина, в котором постоянно обитает благодатная сила Христова, проницается ею во всем составе своем и даже благоухает ею для других" (Слово на память Преподобного Сергия (о нетлении святых мощей). Говорено в Троицкой Сергиевой лавре 25 сентября 1821 г.).

II.

Следующий момент учения митрополита Филарета, на который следует обратить внимание, состоит в том, что он сближает "имя" не только с "силой" и "действием" - но и с "существом". Имя, учит иерарх, выражает не только "силу", но и "существо" именуемого предмета, причем связь между именем и существом именуемого настолько близкая и непосредственная, что Филарет прямо говорит: "Имя есть существо или свойство вещи, представленное словом". Такой взгляд на соотношение существа и имени просматривается у Филарета и в его триадологии: "Бог имел высочайшую славу от века. По изречению одного ясновидца славы Его, Он есть Бог славы (Деян. VII, 2), то есть, с самым именем, с самым существом Его соединена слава, так что Он не был бы и Богом, если бы не имел славы.

Слава есть откровение, явление, отражение, облачение внутренняго совершенства. Бог от вечности открыт Самому Себе в вечном рождении единосущнаго Сына Своего, и в вечном исхождении единосущнаго Духа Своего; и таким образом единство Его во Святой Троице сияет существенною, непреходящею и неизменяемою славою. Бог Отец есть Отец славы (Ефес. I, 17); Сын Божий есть сияние славы Его (Евр. I, 3) и Сам имеет у Отца Своего славу, прежде мир не бысть (Иоан. XVII, 5); равным образом Дух Божий есть Дух славы (1 Петр. IV, 14). В сей собственной, внутренней славе живет блаженный Бог превыше всякия славы, так что не требует в оной никаких свидетелей, и не может иметь никаких участников. Но как, по безконечной благости и любви Своей, Он желает сообщить блаженство Свое, иметь благодатных причастников славы Своея: то подвизает Он Свои безконечныя совершенства, и оне открываются в Его творениях; Его слава является небесным силам, отражается в человеке, облекается в благолепие видимаго мира; она даруется от Него, приемлется причастниками, возвращается к Нему, и в сем, так сказать, кругообращении славы Божией, состоит блаженная жизнь и благобытие тварей" (Слово на Рождество Христово и на воспоминание освобождения Церкви и Державы Российской от нашествия Галлов, 1821 г.).

Слава Божия, которая есть, по слову митрополита Филарета, "внутренняя слава", в которой Бог-Троица живет, не имея в Себе свидетелей и участников и лишь по бесконечной благости и любви вовлекая тварь в "присноживотное кругообращение славы", - "от века" соединена не только с Его существом, но и с Его Именем. Причем сближение "существа" и "имени" таково, что "слава" объединяется с "именем и существом", а не наоборот: "Он есть Бог славы (Деян. VII, 2), то есть, с самым именем, с самым существом Его соединена слава, так что Он не был бы и Богом, если бы не имел славы".

Таким образом, имя оказывается в этом смысле ближе к существу, чем слава, которая последует и существу, и имени. Имея источник в существе Божием, слава Божия не может быть явлена также без и вне имени Божия, которое является внутренним и превечным достоянием Бога.

III.

Эта мысль будет развита митрополитом Филаретом в изложении им учения о Христовом домостроительстве. Согласно нему, благодать Божия, имеющая началом Божество Троицы, подается Отцом, приносится Сыном в Его имени и вдыхается Святым Духом в души верующих: "Приведенные недавно слова Апостольские, и множество других священных изречений показывают, что источник и непосредственное начало благодати есть Бог Отец, Сын и Святый Дух. Отец подает ее, Иисус Христос приносит ее в Своем имени, Дух Святый вдыхает ее в души верующие и ею одушевляет их к жизни духовной - укрепляет и подвизает к деятельности, истинно благотворной и потому Богоугодной и спасительной" (Слово в день обретения мощей иже во Святых отца нашего Алексия, митрополита Московского и всея России чудотворца, и по случаю возвращения к Московской пастве, 1830 г.).

Таким образом, имя Божие, которое, как мы выше увидели, является, согласно мысли митрополита Филарета, внутренним достоянием жизни Бога-Троицы, без которого и вне которого не может быть явлена слава Божия, - в домостроительстве спасения становится именем Богочеловека Иисуса, которое Сам Иисус дарует христианам: "Как сокращение Своих для тебя дел, как залог Своих даров, как ключ к сокровищам благодати, дал Он твоей вере, любви и надежде Свое Божественное имя и сказал: Елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам" (Слово в день обретения мощей Преподобного Сергия (о молитве) 5 июня 1843 г. в Троицкой Сергиевой лавре).

Это имя "изливается", подобно благоуханному миру, в молитве и становится для молящихся вместилищем благодати, в котором Сам Именуемый приносит ее молящимся. Имя становится источником и способом причастия благоуханию Святого Духа; через имя Иисуса молящийся приобщается Святому Духу и обретает дерзновение к Отцу: "Что такое просить во имя Господа Иисуса? Просто сие для простых, искренних и смиренных сердец и без исследовательного изъяснения или понятно для них, или ощутительно. Миро излиянное имя Твое (Песн.1:2), Господи Иисусе! Когда изливается миро, его благоухание распространяется и непритупленное или неподавленное обоняние без искусства и усилия получает ощущение услаждающее и ободряющее. Когда имя Господа Иисуса изливается в молитве, от него распространяется благоухание Святого Духа, и не отягченное земными пристрастиями сердце, не заглушенное страстями чувство внутреннее легко и просто приемлет ощущение благодати, услаждающее и возвышающее. Так верующая душа во имени Господа Иисуса и чрез то во благодати Духа Святого приближается к Отцу Небесному и со дерзновением вопиет Ему: Авва Отче - и с детскою простотою сказует Ему свои прошения, и Он благоприемлет ее прошения, сопутствуемые ходатайством Его Единородного Сына и Единосущного Духа" (там же).

При этом митрополит Филарет подчеркивает, что само присутствие Божественной силы в имени Богочеловека вовсе не зависит от чьих-то субъективных состояний; необходимо аскетическое молитвенное усилие, чтобы приобщиться "одной и той же силе" Иисусова имени, раскрыть ее для себя, как открывают сосуд с благоуханным миром: "Так может и должно быть со всеми по силе имени Господа Иисуса, которая для всех одна и та же, но не так бывает со многими по их собственным расположениям, поколику сердце их одебелело, поколику душа их возмущена, внутреннее чувство заглушено страстями, поколику их собственное мудрование не повержено пред благодатию Божиею. Для таких людей сила Иисусова имени есть как благоухание мира пред поврежденным чувством, в заключенном сосуде. Потребно искусство, потребно усилие, чтобы очистить чувство, чтобы открыть сосуд Божественного мира, - искусство благоговейного размышления, усилие внимания в молитве" (там же).

Поэтому молитва Отцу во Имя Иисусово должна включать не просто произнесение букв, но возведение ума к Именуемому. Здесь митрополит уподобляет отношение имени Божия к его внешней словесной форме отношению первообраза к своему иконному изображению, возводящему ум к первообразу - облечение верою и любовью во Христа: "Сими и подобными помышлениями вразумляй себя, христианская душа, какие для тебя блага заключает в себе имя Господа Иисуса, и отверзай чувство твоего сердца, чтобы оно могло усладиться Божественным благоуханием сего мира излиянного (см.: Песн.1:2). Уразумей, что истинно молиться Отцу Небесному во имя Господа Иисуса - значит не устами только произносить звуки сего имени, но наипаче к Самому Именуемому возводить внимание ума, обымать Его верою и любовию принимать Его в свое сердце. Молиться Богу Отцу во имя Иисуса Христа - значит верою и желанием облекаться во Христа, то есть в Его послушание Отцу Своему, в Его страдания, для нас очистительные, в Его животворящую смерть, в Его оправдание и освящение, в Его Божественную за нас заслугу, в Его силу, свойства и пример, сими святыми и освящающими облачениями покрывать и преобразовывать наше недостоинство и таким образом с упованием приступать к Вечному Отцу, не могущему ни в чем отказать добродетелям и заслугам Своего Единородного Сына, в Котором почивает Его вечное благословение. Таким, собственно, молитвенникам принадлежит и по мере их веры и верности верно в них исполняется непреложное обетование Господа Иисуса: Аминь, аминь глаголю вам, яко елика аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам" (там же).

IV. Краткие выводы.

1. Имя Бога - нетварно и связано с существом, силой, действием и славой Бога: при этом нельзя точно утверждать, что в дискурсе митрополита Филарета оно может быть полностью отождествлено с тем, другим, третьим или четвертым.

2. Имя Бога в каком-то смысле первично относительно Божией славы, которая последует не только существу Бога, но и Его имени.

3. Имя Бога в домостроительстве становится именем Богочеловека и - как таковое - способом сообщения благодатной силы спасаемым, причем способом совершенно необходимым: как выразился сам Филарет, "ключом к сокровищам благодати".

4. Сила, заключенная в имени Иисусовом, - божественна: ее присутствие в имени не зависит от субъективного состояния призывающих имя, однако причастие к ней в имени и через имя - зависит от их аскетических усилий.

5. Имя возводит ум к Именуемому: из этого можно сделать вывод, что митрополит Филарет придает внешнему словесному выражению имени значение, аналогичное значению иконного изображения для молящегося ума.

 http://www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=109055