Феодор Абу Курра, епископ Каррский

ДИАЛОГИ С МУСУЛЬМАНАМИ [1]

VIII. Вопросы араба к христианину

А — Христианин, Б — Араб.

Б.: Скажи мне, Христос — твой Бог?

А.: Да.

Б.: Итак, ты имеешь другого Бога, кроме Него?

А.: Никоим образом.

Б.: Значит, Отец и Дух отвергаются тобой.

А.: Послушай и ты меня. [Вот] здесь присутствует по ипостаси ваше Писание [2], с неба, как говорят, со-шедшее; спрашиваю же тебя: имеешь ли ты другое Писание, помимо этого?

Б.: Отвечаю тебе, что другого не имею.

А.: Следовательно, отрицаешь всякое другое Писание?

Б.: Да.

А.: Что же? Если получишь другую книгу (b…bloj), это же Писание (graf») содержащую, то [полу-чится, что] отрицаешь это Писание?

Б.: Это не есть иное и иное Писание, но одно и то же, если даже в разных книгах обретается.

А.: Но [ведь] и я говорю, что не есть Отец и Дух иной и иной по отношению к Сыну, если даже и в иной и иной ипостаси обретаются.

XIX. Вопрошание о том, что Мухаммед не есть (посланный) от Бога

Есть у лицемерных сарацин обычай — если встретится им христианин, не приветствовать его, но тотчас говорить: «Христианин, свидетельствуй, что единый трансцендентный (¢koinènhtoj) [3] Бог имеет Мухам-меда своим слугой и посланником» [4]. То же самое один из таких лицемеров спросил и у Абу Курры. Отве-чая, тот сказал:

«Не довольно ли тебе самому смертного приговора за лжесвидетельство, что и другим приказываешь лже-свидетельствовать?»

Варвар: Я не лжесвидетельствую.

Христианин: Значит, перестань [говорить], что Бог послал Мухаммеда.

Вар.: Нет, [не перестану]. Но как свидетельствует отец мой, так и я свидетельствую.

Христ.: Если бы все, сообщаемое родителями детям, было истинным, то и самаряне, и иудеи, и скифы, и христиане, и еллины правильно (kalîj) бы веровали, поскольку каждый свидетельствует о том, что принял от родителей. И в таком случае, какова же важность твоей религии, если ты [просто] поверил отцу? Ведь таким же образом управляются (QemisteÚetai) и народы, ведущие скотский образ жизни.

Вар.: Так как ты поставил меня в затруднительное положение, то скажи мне ты: разве не научился и ты от отца своего тому, о чем свидетельствуешь?

Христ.: Совершенно верно. Но меня отец мой одному научил, а тебя отец твой — другому.

Вар.: Итак, чему же научил тебя отец твой, а меня — мой?

Христ.: Отец мой научил меня принимать посланника, от древности предреченного или же чрез чудеса показующего себя достойным веры. Мухаммед же твой лишен и того и другого и чужд [сему]. Ибо [ни один] древний пророк его как пророка не предвозвещал и чудеса его не внушают доверия.

Вар.: На самом деле Христос в Евангелии написал [о нем]: «Посылаю вам пророка, называемого Мухам-мед» [5].

Христ.: Такого упоминания о нем в Евангелии не имеется.

Вар.: Имелось, но вы выбросили его.

Христ.: Если кто принесет судье долговую расписку против должника, не имеющую записи желаемого или обещанного, что отсудит ему судья?

Вар.: Ничего.

Христ.: Так же и вы в Евангелии ничего не имеете.

Вар.: Хотя и в Евангелии ничего не имею, но благодаря чудесам (™k tîn shme…wn), которые (Мухам-мед) сотворил, он почитается достойным веры пророком.

Христ.: Какие же чудеса он сотворил?

Варвар, к лживой мифологии обратясь, ничего истинного сказать не в силах, умолк.

XXI. Вопрошание о том, что учение христиан подтверждается с помощью даже самых незначительных [аргументов]

Некий сарацин из числа ученых, уверенный в своем красноречии, собрал своих единоверцев, дабы они диви-лись ему как непобедимому догматику, и обращается к епископу: «Я слышал, что ты заявил, хвастаясь, что под-твердишь христианство даже самыми незначительными аргументами, которые имеются в нем».

Феодор же, зная его дерзость, отвечает: «Ты слышал правду».

Сарацин. А если ты не сможешь этого [сделать], то что бы ты хотел, чтобы с тобой было?

Феодор. Чтобы я не имел права состязаться [в споре] с сарацином.

Сарацин. А если тебе удастся [доказать христианство с помощью незначительных аргументов], тогда я не буду иметь права спорить с христианином?

Феодор. Ты согласен на что-то иное?

Сарацин. На что согласен ты, на то же самое [согласен] и я.

Феодор. Нет, совсем не на то же самое. Ведь если ты победишь меня [в этом споре], то заслужишь вели-кую благодарность от сарацинов, угодив им. А тебя, даже если ты будешь очень красноречив, христиане не станут считать достойным чего-либо.

Сарацин же, посмеявшись над этим, говорит, дивясь прямоте епископа: «Давай, епископ, побеседуем».

Феодор. Ответь на мой вопрос.

Сарацин. Спрашивай, что пожелаешь.

Феодор. Какие есть виды людей?

Сарацин. Не знаю.

Феодор. Всего [известно], что три: мудрые, средние и глупые.

Сарацин. Согласен.

Феодор. А есть ли из этих трех видов хоть один, признающий, что Бог распят?

Сарацин, как будто уже будучи близок к победе, немедленно отвечает: «Ни одного».

Феодор. Подумай внимательно, дабы ты не увлекся и, ожидая победить, [сам] не оказался бы побежден-ным.

Сарацин. Я не отказываюсь от своих слов (говорит он); да не будет такого, чтобы когда-нибудь мудрый, средний или глупый признал, что Бог распят.

Феодор. Следовательно, по-твоему, христиане не являются людьми, среди которых вообще есть и муд-рые, и средние, и глупые.

Сарацин, недоумевая и раскаиваясь в поспешном ответе, остался пристыженным.

Феодор. Мы, христиане, являемся четвертой [6] или даже более частью людей; а как же ты осмеливаешься утверждать, что никто из людей не признает того, что Бог распят?

Сарацин. А каким же образом ты говоришь: «Три вида людей признали, что Бог распят»? Я сомнева-юсь, ибо мне не ведома тайная причина такого признания.

Феодор. Как я обещал немного ранее, я докажу с помощью наших догматов, кажущихся тебе несовер-шенными, что учение христиан крепко и прочно.

Сарацин. Докажи.

Феодор. Дабы не медлить, припоминая каждый догмат в отдельности, я постараюсь (meqodeÚsw) дать тебе краткий очерк. Итак, представь, что вы являетесь вождями десяти народов, разумеется — язычников: греков, римлян, франков и других. Вдруг перед вами появился человек, чужеземец, нищий и неприметный с виду, и весьма дерзко вопиет ко всем: «Почему вы заблуждаетесь, люди, предпочитая благочестию нечес-тие?» Вы, естественно, говорите [ему] в ответ: «А каково же, несчастный, то благочестие, которому мы предпочли нечестие». Он же говорит: «Служить Богу Распятому — вот это и есть истинное благочестие». Вы, слыша это, скрежещете [от негодования] зубами и пытаетесь его убить, но не можете и вновь обращаетесь [к не-му]: «Возгласи же нам эту свою явно недопустимую весть».

Он говорит: «Сын Божий, сойдя с неба, воплотился от жены и, став человеком, возрастал как младенец; искомый врагами, бежал в Египет, а по возвращению оттуда был схвачен; Его заушали, на Него плевали, би-ли по голове Его тростью, облекли Его, издеваясь, в багряницу, наложили на Него терновый венец, распяли, поили уксусом, прободили бок Его копьем. Он же возопил: Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты оставил Ме-ня? (Мф 27:46) – и испустил дух. И мертвым был сокрыт в могиле, и тридневен восстал от гроба» — для то-го, чтобы не казалось, будто он вводит слушателей в заблуждение, подобно многословному обманщику.

Услышав это, вы говорите в ответ: «О чужеземец! Никто и никогда не казался более безумным, чем ты. Да и, кроме того, каковы же заповеди Претерпевшего такое к верующим в Него?»

Он говорит: «[Следующие заповеди:] вести строгий образ жизни; воздерживаться от наслаждений; от-вергать многоженство; подставлять ударившему по правой щеке левую; с принудившим идти с ним одно по-прище проходить два; отнимающему верхнюю одежду отдавать сверх того и рубашку; любить врагов; благо-словлять ругающих и проклинающих и молиться за них».

Вы спрашиваете: «А какова же Его награда тем, кто сможет такое вынести?»

На это он отвечает: «Здесь — никакой; но когда вы воскреснете от гробов в последний день, то изобиль-ным и весьма щедрым будет вкушение от вечных Его благ тем, кто соблюдал эти [заповеди]».

Тогда вы говорите: «Человек! Явно, слаб Проповеданный тобою; и, очевидно, трудновыполним Его за-вет. А воздаяние за это и слишком далеко и сомнительно. И кем будет тот, кто сможет принять такую рели-гию?»

Он же молвит в ответ: «Скажите мне, может ли тварь служить и подчиняться кому-то еще, кроме Твор-ца?»

Вы отвечаете: «Нет, только Творцу».

Он говорит: «Приведите ко мне слепого».

И когда приведут слепого, вестник воскликнет: «Тебе говорю, слепой, во имя Иисуса Христа Назорея, Ро-жденного от Марии в Вифлееме и Бежавшего в Египет, Схваченного иудеями и на кресте Распятого, уксус и желчь Пившего и Уязвленного в бок копьем, прозрей!» Тот тотчас прозревает; и по его просьбе Он очищает прокаженных и творит всевозможные чудеса. Откуда и вы, и все видевшие, мудрые, средние и глупые, без со-мнения, весь род человеческий узнает, что Назорей — Бог и Сын Божий. И Он претерпел такое добровольно по причине, оставшейся скрытою для умов видевших. Вот тебе и доказано, по моему обещанию, христианское учение, подтвержденное теми [аргументами], которые кажутся вовсе незначительными.

XXII. Другое вопрошение, доказывающее, что хлеб благословения является Телом Христовым

Сарацин. Почему, епископ, вы, священники, насмехаетесь над христианами, предлагая [им] два хлеба, испеченных из одной пшеничной муки? И [почему] один употребляете в пищу, а другой, разделив для наро-да на небольшие [части], называете Телом Христовым и утверждаете, что он может давать отпущение гре-хов вкушающим его? Над самими ли собой вы насмехаетесь, или над теми, кто вам повинуется?

Феодор. Ни над собой мы не насмехаемся, ни над ними.

Сарацин. Убеди меня, но не с помощью твоего Писания, а с помощью общеизвестных и общепризнан-ных понятий.

Феодор. Так что ты говоришь? Хлеб не является Телом Божиим?

Сарацин. Я затрудняюсь дать ответ на любую часть [этого] противоречия.

Феодор. Таким же большим [по размеру] родила тебя мать?

Сарацин. Нет, маленьким.

Феодор. А что тебя увеличило?

Сарацин. По воле Бога — пища.

Феодор. Следовательно, хлеб стал для тебя телом.

Сарацин. Согласен.

Феодор. А как хлеб стал для тебя телом?

Сарацин. Каким образом — мне не ведомо.

Феодор. Через горло пища и питие спускаются в желудок как в горшок; а поскольку печень, окаймляю-щая желудок, является горячей, то пища варится, разжижается (culoàtai) и жирная ее часть отправляется вниз, а тонкая и разжиженная остается на поверхности. Печень же, как кипяток, будучи пористой (sumfîdej), втягивает [пищу], превращает [ее] в кровь и через жилы — как через каналы — орошает все тело, разделяя переваренную в желудке и превращенную там в кровь пищу в соответствии с каждой из час-тей тела, как, например, кость — в кости, мозг — в мозг, жилу — в жилы, глаз — в глаза, волос — в волосы, кожу — в кожу, ноготь — в ногти. И таким образом [происходит] возрастание младенца в мужа, поскольку хлеб становится его телом, а питие — кровью.

Сарацин. Пожалуй.

Феодор. Пойми, что таким же образом происходит и наше Таинство. Ведь священник возлагает на Свя-той Престол хлеб и вино, и Дух Святый, Призванный святою молитвой, нисходит и посещает предложенные [Святые Дары]; и огнем Своего Божества превращает хлеб и вино в Тело и Кровь Христовы, подобно тому как печень [превращает] пищу в человеческое тело. Или, друг, ты не допускаешь, что Всесвятый Дух может совершить то же, что может твоя печень?

Сарацин промолвил: «Допускаю».

И, вздохнув, умолк.

XXIII. Другое вопрошение о том, что Христос, став человеком, является Истинным Богом

Сарацин. Христос сказал, что Сын ничего не может творить Сам от Себя, если не увидит Отца тво-рящего (Ин 5:19). Каким же образом является Богом, как вы говорите, Тот, Кто не может [сотворить] что-ли-бо Сам от Себя?

Абукурра. Можешь ли ты летать?

Сарацин. Нет.

Абукурра. Если бы ты увидал в вышине летящего орла и смог бы подняться ввысь подобно орлу, то ко-му из вас будут более всего дивиться зрители: тебе или орлу?

Сарацин. Мне.

Абукурра. Значит, Христос более удивителен, чем твой бог.

XXIV. Другое вопрошение – о единобрачии

Сарацин. Почему, о епископ, единобрачие кажется вам более законным, нежели многоженство? Ведь вам, гнушающимся многоженством, следовало бы отвергать и единобрачие. Ибо зло общее есть также и ча-стное зло, а частное благо чего-либо является также и общим благом: из каждого же по отдельности [зла или блага] общее обнаруживается в силу необходимости.

Феодор. Это частное отличается не от твоего целого, как какой-то человек отличается от человека вооб-ще, но это частное является [понятием] противоположным целому, как умеренность — неумеренности, чест-ность — корыстолюбию.

Сарацин. Убеди меня, но не [цитатами] из [книг] ваших Исайи или Матфея, с которыми я вовсе не зна-ком, а при помощи необходимых и общепризнанных понятий.

Феодор. Я могу удовлетворить тебя [примерами] откуда угодно. Почему жена выходит замуж?

Сарацин. Не знаю.

Феодор. По двум причинам: ради наслаждения и ради деторождения.

Сарацин. Очевидно.

Феодор. Со времен первосотворенного Адама и вплоть до нынешнего времени известен ли тебе человек, получивший от Бога удовольствие лучше этого [sc. Адама]?

Сарацин. Нет.

Феодор. Лишен ли он хотя бы одного из видов наслаждения?

Сарацин. Нет.

Феодор. А сколько жен ему было сотворено?

Сарацин. Одна.

Феодор. Следовательно, получается, что наслаждение, [получаемое] от одной жены, совершеннее [на-слаждения, получаемого] от многих [жен].

Сарацин. Я вынужден согласиться. Но, кажется, благодаря множеству жен плодотворнее деторождение.

Феодор. Какое время кажется тебе более неудобным для многочадия, чем это?

Сарацин. Никакое.

Феодор. Итак, [многоженство] кажется вам наиболее обильным в плане рождения множества детей. Со-вершенно очевидно, что противным Богу и плотолюбивым является замысел тех, кто постановил многожен-ство в ту пору, когда существует множество людей, тогда как Творец даже в пору, когда было немного лю-дей, заповедал единобрачие.

Сарацин, стыдясь признать поражение, ухитрился прикрыть постыдность своего учения и сказал: «При-веди какой-нибудь другой пример».

Феодор. Пусть будет двое рабов у одного господина, которых послали в одно путешествие, причем од-ному из них господин повелел надеть платьев, сколько захочет, а другому приказал надеть только один хи-тон. При этом тому из них, кто замерзнет, велено дать восемьдесят ударов бича. Так вот, справедливым или несправедливым кажется тебе господин, давший рабам такое повеление? И кроме того, тот, кому велено на-деть только хитон, весьма слаб.

Сарацин. Несправедливым.

Феодор. Следовательно, вы обвиняете Бога в несправедливости, когда говорите, что Он постановил же-не, которая является более склонной к страсти, иметь четвертую часть мужа; а мужу, являющемуся более сильным, иметь четырех жен, не считая толпы наложниц, а за каждое блудодеяние — наказание в восемьде-сят ударов бича. Что же может быть несправедливее этого несправедливого законодательства?

Сарацин. Приведи-ка мне другой пример.

Феодор. Чему Бог будет радоваться более, глядя на людей: миру или войне?

Сарацин. Миру.

Феодор. А когда, как тебе кажется, мужчина пребывает в мире: когда имеет много жен или когда одну?

Сарацин. Когда как.

Феодор. Возможно ли, чтобы у них [sc. жен] когда-нибудь была любовь друг к другу?

Сарацин. Нет.

Феодор. Разве они не губят, пользуясь различными зельями, и мужа, и друг друга? Разве обычные в их среде ссоры не приводят к непримиримым битвам? Единобрачие же объединило различающиеся изначально виды [то есть мужчину и женщину] и соединило то, что кажется различающимся.

Сарацин. По-видимому [это так].

Феодор. Поэтому единобрачие, как угодное Богу, кажется нам и достойнее и законнее, чем многоженст-во. Впрочем, если хочешь, я приведу тебе другой пример.

Сарацин. Изложение примеров истинности [этого], захватив мой слух, едва не сделало меня христиани-ном. Но с меня довольно.

XXV. Доказательство того, что у Бога есть Сын Единосущный, Со-безначальный и Со-вечный

Разум агарян и все их усердие направлены на то, чтобы отрицать Божество Слова Божия и подготовлены к этому со всех сторон: ведь они стараются доказать, что Он не является ни Богом, ни Сыном Божьим. Их лжепророк, поскольку внимал арианской [ереси], передал им это безбожное и нечестивое учение; поэтому один из них, выдающийся оратор, сидя в народном собрании, обратился к епископу с такими словами: «Кем ты называешь Христа, Феодор?»

Епископ. Богом и Сыном Божиим.

Сарацин. Разве возможно, чтобы у Бога был Сын?

Феодор. Невозможно, чтобы у Бога не было Сына.

Сарацин. Как и каким образом?

Феодор. Возможно ли Богу не управлять?

Сарацин. Нет.

Феодор. А кем управляет Бог?

Сарацин. Своими творениями.

Феодор. Выходит [по твоим словам], что власть Его случайна, а не естественна; и [тогда] можно было бы сказать, что Он имеет власть привнесенную [извне, а не имеющуюся в Нем изначально], приобретенную, недавнюю [а не вечную] и не со-безначальную [Себе]. До [появления] тварей, по твоим словам, Он не власт-вовал: и причиной Его власти стали твари, выбравшие Его Владыкой, что прежде было не свойственно [Ему]. И Он должен был бы быть им благодарен за то, что они удостоили Его чести властвовать [над ними]; а если Он решит вернуть их в небытие, то они не подчинятся [Ему] и в результате, согласно твоим рассужде-ниям, Он лишился бы власти над подчиненными [Ему тварями]. К подобным нелепицам следовало бы при-бавить еще большую несуразицу.

Сарацин. Что же именно?

Феодор. [По твоим рассуждениям] можно было бы считать, что власть земного царя несравненно луч-ше и почетнее власти Бога.

Сарацин. Как и почему?

Феодор. Потому что земной царь властвует над существами одной [с ним] сущности и современными [ему], а Бог — над [созданиями,] отличными по сущности, весьма ничтожными и не современными [Ему].

Сарацин. Я не понимаю того, что ты говоришь.

Феодор. [Представь, что] кто-то, подойдя к царю, поприветствует его [такими] словами: «Здравствуй, царь ослов». Скажи, что следует ему понести [за это]?

Сарацин. Самое суровое наказание.

Феодор. А кто кому наиболее родственен: твари — Богу или ослы — земному царю?

Сарацин. Ослы — царю: ведь обе [стороны] являются тварями и по происхождению близкими и будучи рабами [Бога]. Однако ответь на мой вопрос: над кем властвует Бог, раз, как ты говоришь, Он не властвует над тварями?

Феодор. Подчиненных суть три вида: те, кто больше властелина, те, кто меньше [его], и те, кто равны [ему]. Но сказать, что Бог властвует над теми, кто больше [Него], — богохульство: ибо нет никого больше Бога. [Сказать, что Он властвует над] теми, кто меньше [Его], позорно, согласно вышеуказанным нелепи-цам. Остается сказать, [что Он властвует над] равными [Себе] и со-безначальными.

Сарацин. А кто же равен и со-безначален Богу, над кем Он может властвовать?

Феодор. Тех, над кем властвуют, суть три вида: первый — тот, над кем властвуют по его желанию; вто-рой — над кем властвуют тиранически; третий — тот, над кем властвуют и не по его желанию, и не тирани-чески. Но Бог не властвует над теми, кто [приемлет власть по желанию], дабы они не захотели наследовать Ему; и по этой причине Он не мог бы иметь власти ни со-безначальной, ни естественной — ибо [властвовать над кем-то] по [его] желанию есть [нечто] недавнее [а не вечное] и позорное, как было уже сказано. Но [Бог] не властвует и над теми, кто [принуждаем к этому] тиранически: ибо это непристойно, как и все прочие не-лепости. Остается сказать, что Бог властвует не над тем, кто [принимает это владычество по желанию], и не над тем, кто [принуждаем к этому] тиранически, но над тем, кто подвластен в силу естественной власти.

Сарацин. А кто подвластен Богу в силу естественной власти?

Феодор. Властвующих суть три вида: первый — кто властвует над подвластными по выбору (y»fJ); второй — в силу тирании; третий — естественно. Однако Бог не управляет подвластными по выбору — не-лепо приписывать Богу случайность; но и не в силу тирании, ибо Бог далек от тирании. Остается третий вид, согласно которому говорится, что Бог властвует, будучи выше всякого выбора [в правители] и будучи сво-боден от всяческой тирании, то есть естественно.

Сарацин. Так кто же естественно подвластен Богу?

Феодор. Его Сын, через Которого, властвуя (¥rcwn), и Отец познается как не подвластный Бог. Поэто-му всякая естественная вещь управляется желанием по добровольному выбору.

Сарацин. Приведи пример.

Феодор. Прежде чем захотеть дышать, мы дышим; прежде чем захотеть слышать, мы слышим; прежде чем захотеть видеть, мы видим. Вот тебе, отрицающий Божество Слова Божия, и доказательство того, что у Бога есть Сын Единосущный, Со-безначальный и Со-вечный, Восседающий вместе с Родителем на верши-нах Божества, как Творец и Господь вместе с Ним Сопочитаемый и Спокланяемый, Имеющий небо престолом, а землю подножием [ног Своих] [7]; как сказал Пророк: [Он] «пядию измерил небеса и вместил в меру прах земли», пред Которым все «народы — как капля из ведра и считаются как пылинка на весах» (Ис 40:12,15).

Перевод с греческого Ю. Максимова и А. Алексаняна

Сноски: 

[1] PG 97. Сol. 1328, 1543-1548. Диалоги VIII, XIX – перевод Ю. Максимова, диалоги XXI-XXV – перевод А. Алексаняна

[2] Имеется в виду Коран.

[3] Не допускающий общения, тот, кого невозможно постичь. Феодор употребляет слово, удивительно точно выра-жающее мусульманское понятие Бога.

[4] Ловушка. С одной стороны, подобное признание было бы равнозначно переходу в ислам (ср. формулу, произноси-мую при принятии ислама: «Свидетельствую, что нет божества, кроме Аллаха, и свидетельствую, что Мухаммед – раб Аллаха и посланник Его»). С другой стороны, отрицание пророческой миссии Мухаммеда могло расцениваться как хула на него, что было строжайше запрещено и влекло за собой наказание вплоть до смертной казни.

[5] И вoт cкaзaл Иca, cын Mapйaм: «O cыны Иcpaилa! Я – пocлaнник Aллaxa к вaм, пoдтвepждaющий иcтиннocть тoгo, чтo ниcпocлaнo дo мeня в Tope, и блaгoвecтвyющий o пocлaнникe, кoтopый пpидeт пocлe мeня, имя кoтopoмy бyдeт Axмaд» (Коран 61:6). Ахмад – одно из имен Мухаммеда.

[6] Имеется в виду – в Арабском халифате.

[7] Косвенная цитата из Ис 66:1: «Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих».

Источник:

http://pstgu.ru/scientific/periodicals/bulletin/prehistory/collection/articles/10/